-Саша, расскажи пожалуйста, как ты решил пойти учиться на врача?
-Родители отправили меня поступать в медицинский и я поступил.
-Твои родители тоже врачи?
-Нет
-Почему выбрал эту специальность "патологическая анатомия"?
-Мне нравилась патанатомия. Вот, например, гистологию я сдал на пятерку.
-Имеет ли смысл разделение специальности на патанатомию и патоморфологию? За границей, насколько я знаю, это разделение существует.
-Да, имеет смысл. Невозможно хорошо знать все. Даже в такой области, как онкоморфология есть разделение на узкие специализации. Врач не может знать одинаково хорошо все: и опухоли молочной железы, и костные патологии, и мочевой пузырь.
-А почему врач не может знать все? Что мешает патоморфологу разбираться во всех нозологиях?
-Мешает время. Мы занимаемся патанатомией в возрасте с 25 до 75 лет, если доживем. Нельзя выучить за 50 лет подобные массивы данных. Таких людей единицы на планете.
-Какую узкую специализацию ты выбрал?
-Я пока не выбрал )
-Что самое сложное в работе патоморфолога ?
- Самое сложное то, с чем очень редко встречаешься в работе. Потому что из головы стираются образы тех случаев, которые ты видишь редко.
- Пригодились ли тебе в работе знания, полученные в институте? Или ты пользуешься в основном тем, чему научился сам?
-Какие -то общие моменты полезны. Нам дали общие знания. Но пригодилось в моей практике порядка 5 % знаний из университета.
-Тебе не кажется, что ты выбрал патанатомию, потому что это одно из самых наукоемких направлений медицины?
- Да, отчасти. Но мне кажется, что сейчас к патологам предвзято относятся в клинической среде. Потому что многие патологи не могут ответить на вопросы клиницистов. Мы не успеваем узнать все, а объемы медицинских знаний растут очень быстро.
-Что помогло бы профессии патологоантома повысить свой статус и качество работы?
-Молодых людей нужно заинтересовать на этапе ординатуры. Я знаю совсем малое количество людей, желающих работать патологоанатом. Пока мы получаем образование по старой системе, патологам нужно готовиться к тому, что работа в основном будет в секционной. И это отпугивает. Поэтому нужно отделять патоморфологов изначально! Я узнал о том, что патологанатом занимается чем-то кроме вскрытий только на третьем курсе, когда начал работать санитаром в патологоанатомическом бюро. Чтобы люди шли на эту специальность, их нужно чем-то заинтересовать. Мне очень повезло встретить реально увлеченного человека, своего руководителя в Питерском онкоцентре. Она оказалась фанатом профессии. Только когда я познакомился с ней, я понял, что патанатомия может быть реально интересной. Я осознал, какое огромное количество патологий существует и, конечно, мне захотелось узнать как можно больше. Заинтересованность - первое, что может помочь в любой профессии. Грамотный учитель, пример профессионала перед глазами нужны обязательно. А многие преподаватели в университетах отдалены от практической деятельности и преподают сухую и неинтересную, а зачастую и устаревшую, теорию.
-Как ты узнал о UNIM?
-Я узнал о UNIM несколько лет назад, когда компания разыгрывала микроскоп среди патоморфологов. Кстати, его выиграла мой руководитель. И чуть более года назад я увидел вакансию на сайте общества патологоанатомов.
-Почему ты пошел работать в UNIM?
-У меня был интерес к организации отделения. Поэтому я написал письмо и отправил свое резюме. В тот момент я жил и работал в Петербурге. Мы начали общаться. Я приехал на встречу в Москву. Увидел, что тут работают адекватные увлеченные люди, занимаются действительно интересным делом. Собственно единственные в своем роде в России, с большими планами - все это и привлекло.
-А то, что компания делает ставку на цифровую патологию. Что это для тебя?
-Это замечательно. Пока врачи сами не поработают в этой системе, они не смогут оценить всех ее достоинств. Например, вчера я ехал в метро. Включил планшет, зашел в Digital Pathology, просмотрел несколько случаев, подготовился к рабочему дню. Смог задать вопросы коллегам в чате. Я считаю, что за этим будущее. Еще несколько лет и многие клиники будут работать именно так! Очень хочется продвинуть эту технологию работы и на восток России. Там пациенты вообще не могут получить консультацию патоморфолога. Цифровая патология – это потенциал для развития патанатомии как профессии. Поэтому я надеюсь, что мы в России придем к тому, что врач-патолог сможет иметь частную практику. И тогда цифровая патология будет маркетплейсом для работы патологов.
-А тот аспект, что заключения ЮНИМ коллегиальны. Излишество это? Или дополнительный фактор спокойствия?
-Увы, патологи любого уровня иногда допускают ошибки. Правило, которое я усвоил еще в начале карьеры: в патанатомии любое второе мнение – это мнение, которое стоит рассмотреть. Особенно, если случай сложный. В этом есть минус для скорости диагностики. Но точность всегда важнее! Скорость реально важна в редких случаях. В основном важна точность. Два или три мнения – это хорошо!
-Что позволяет ЮНИМ придерживаться сжатых сроков? Как возможно поставить диагноз за 72 часа? Иногда говорят что это невозможно.
-Мы сканируем все препараты. И это позволяет патологу работать в любое время. В любое удобное тебе время, например, ночью можно зайти в компьютер или планшет и просматривать случаи. Я работаю над случаями и в свободное время. Не трачу его на чтение детективов и прочее. Я еду на работу - уже заказал ИГХ (иммуногистохимическое исследование). К 10-11 оно уже готово. Это пример того, как технологии позволяют ускорять процесс.
- Ты не раз был на стажировках за границей. Какие отличия в подходах к патоморфологической диагностике у нас и, например, Японии?
- Первое - узкая специализация. Человеку, который всю жизнь диагностирует опухоли мягких тканей, проще и быстрее поставить диагноз саркомы. На западе также у врачей есть узкая специализация. Второе - обязательное наличие большого количества врачей в лаборатории. У нас в России очень мало врачей-патологов в отделениях. Для сравнения в Японии в лаборатории трудятся 15 патологов и 7 резидентов. Третий момент – обязательная быстрая надежная связь с клиницистом, например, в виде внутреннего телефона или общебольничного чата.
-Что позволяет патоморфологии разных стран развиваться в одном ключе? Или она развивается в разных направлениях?
-Одну страну я знаю, где патоморфология развивалась своим путем. Этой страны больше нет. Вообще вся наука в мире развивается параллельно и совместно благодаря английскому языку.
- Книги, инстаграм, у патологов на английском?
-Конечно. Патологи не поедут на конференцию в Чехию, если она будет на чешском. Сообщество узкое, поэтому ищут общий язык. Все статьи на английском. Даже в российских журналах абстракт должен быть на английском. Во-вторых, конференции. Был недавно конгресс патологов Европы. Естественно, он на английском.
-Саш, ты сам столкнулся с тем, что при подборе патологов на вакансии мы тестируем кандидатов. Просим диагностировать реальные случаи пациентов. Это правильный подход?
- Я считаю, что в любой клинике - частной или государственной - это должен быть обязательный этап отбора на работу. Особенно для тех, у кого трудовой стаж уже более 5 лет. Потому что после 5 лет человека переучить практически нельзя. Тесты при приеме на работу обязательны. И тест должен состоять не из 5 случаев. Должно быть 5 по гастроинтестинальной патологии, 5 по онкологии, и 5 по редким нозологиям. Обязательно знание и проверка знания ИГХ (иммуногистохимии). Даже если в отделении 20 случаев с ИГХ. Если в отделении вскрытия есть – пусть проведут вскрытие, составят протокол.
-Что думаешь по поводу страхования врачей?
-Это необходимо. Помимо этого, во всех развитых странах есть ассоциации врачей. Они созданы с целью помощи специалисту, в случае совершения им врачебной ошибки. Суд разорит больше, чем членский взнос. Надеюсь, и у нас появится такая форма.
-Где ты учился?
-Я закончил Гомельский Государственный Медицинский Университет. Но на самом деле я учился в Питере. У своего бывшего руководителя. Именно она сумела во мне разбудить интерес к патоморфологии.
-Какую книгу ты посоветовал бы прочитать?
-По патанатомии есть идеальная книга для начинающих врачей. (картинка ниже).
-Спасибо, Александр!
Интервью и текст: Карпова Ольга
